В камине нашей квартиры торчит пузатый телевизор, а мусор надо бросать в колодец, что посередине двора,но, как объяснили хозяева, под покровом ночи.
В пять часов вечера тут начинается бурная жизнь в каменных переулках, и люди собираются группами, пьют, выгуливают собак, а во фруктовой лавке нам опять попался русскоязычный славянин, когда мы расслабились, что всё русскоязычное население уехало ночевать в Местре, на материк. В восемь - жизнь замирает, и только на площади у нашего дома, где кафе-бар, люди сидят за столиками при колыхании пламеней свечей в банках-подсвечниках, галдят и пьют. Но в девять и они успокаивается, думаю. Прогулки тут носят краткий характер - каждая третья улица заканчивается тупиком и пристанью, а блуждать по этому лабиринту можно часами, и вчера, в слабом лунном свете, мы блуждали и окружили, а после вышли к собственному двору с колодцем и рассмеялись.
Неаполь же покорил моё сердце тем, что зло там не притворяется - оно там живёт. Вкупе с двадцатью пятью великолепными станциями метро, которые служат образцом современного искусства. Там на каждом уровне дежурит полиция, поэтому там девственно чисто с 2005 года. Я, как обычно, очарована тем, что мне не постигнуть - Неаполю отведена отдельная ниша в храме скорби моего порочного сердца. Ибо сердце моё всегда выбирает ошибочно, и поэтому никогда не подводит, ибо - всё к лучшему, и если даже Мелани Уилкс говорила, что будет ненавидеть янки до самой смерти, и детям своим внушил эту ненависть, то здешние отношения мне кажутся понятными и постижимыми - вендетта в крови у неаполитанцев, и я способна их понять и постигнуть сердцем.