Сегодня не написала ни одной, и опять весла - были на кладбище, и я не взяла пилу. В итоге, обнаружив мёртвую старую яблоню, просто раскачивалась на ней, обламывая мёртвые ветки. На будущий год останется только подпилить пенёк до эстетичного вида.
-Смотрите и учитесь, - назидательно сообщила я старикам Мутовиным, которые как-то не слишком были рады (бабуля) моему появлению на свет, ибо они девочек за людей не считали.
Пять могил обработаны, и я опять полна сил и жизни. Куча из старых памятников редеет из года в год, но... боюсь, что я её не разберу до собственной пенсии (осталось дело за малым - обзавестись внуками и завещать им эту кучу памятников, венков, стекла, жести и пластика).
Мне никогда не снится Венеция... и это немного обидно (впрочем, ни Рим, ни Верона, ни Падуя мне тоже не снятся, но что с того?). Сегодня приснилось что-то похожее на Санту Марию Де Джильо, но оказалось... пристанью на сквере Кирова. Я вошла в чёрную ночную воду и поплыла, раздвигая чёрную толщу воды руками, понимая, что плыву не по Гранд Каналу, а, в лучшем случае, по Стиксу.
Подплывая к углу Ленина и Карла Маркса... осознала, где я, нащупывая руками угол дома, где "стейк-хаус". Кругом была толща чёрной воды, тишина, и все в городе Иркутске умерли, умерли, умерли, но на улице Ленина светил одинокий фонарь - на его свет я и двигалась в этой уютной черноте... один раз показалась подсвеченная банка вапоретто, но обернулась старой тойотой, льющей слепой свет, помаргивающей, качающейся на волнах. А я плыла уверенно и прямо, радуясь, что темно и... не видно, какая грязная вода, думая о том, что где-то подо мной серебрятся тусклые трамвайные рельсы - вдоль них и плыву, зная, что только таким путём в рай и попадают. Или не в рай... но неважно: главное, двигаться в нужном направлении.
