Обидно тяжёло даются спокойные ночи, когда бабушка спит, а ты лежишь бревно бревном, закрыв глаза, а мозг истерично вопит: - Спи! Спи! Ты теряешь минуты сна! - ты могла бы двадцать минут уже спать! - эти его крики ощутимо мешают.
А наутро ты приходишь домой, укладываешься под любимое одеяло, подоткнув под себя ноги буквой z, внутри у тебя Бегемот, снаружи - Лисомедведь... но... кроме тянущей боли в и такого странного сна, когда знаешь, что не спишь, т.к. не можешь провалиться в сон - ничего.
И вообще - до фазы того сна, в котором показывают сны я месяц почти не могу доспаться... и очень скучаю по снам. По нормальным снам, а не по таким, когда я, просыпаясь часа в четыре ночи, вижу, что двигаю руками в воздухе, расставляя... чашки, которые, видимо, расставляла во сне минуту назад. В таком зыбком мутном сне, когда я вполуха слушаю: не позовёт ли?..
Зато что? - я вчера пришла в любимый двор и качалась на качелях до одури. Во времена моего царствования неподалёку... там были аж четыре качали. После революции, то есть ремонта двора, осталась одна. Остальные вкопали поглубже и... у меня ноги некуда девать. Возле моей любимой им единственной - сидели девушки с пивом. Пришлось идти внутрь двора, где я уместилась на спинке качели, вытянув ноги вперёд, удерживая их в таком состоянии, а для раскачивания и весу оставив себе сумку с молоком. Сумка на плече давала необходимую силу для раскачивания в таком странном положение. В итоге - удалось. А небо в этом дворе удивительное - вообще нет проводов. И домов высоких вокруг тоже нет. Но есть клубы чернично-земляничных облаков, стригущие воздух стрижи, а ещё там можно орать песни, сбивая качелей головы одуванчикам, и никто слова не скажет - привыкли к моим редким появлениям за последние десять-пятнадцать (или больше?) лет.
И можно преспокойно петь, вспоминая, как я пять лет назад, летом, мы пели 'e' tutta l'emozione dentro che tu vuoi di vivere la vita piu' che puoi" на кухне у Л., готовя торт.
Пришла к бабушке, а та мне тычет ручонки под нос и трагично заявляет, что я её избила.
-Может, конечно, случайно, но ка-а-ак ударила сегодня об косяк - разбила мне руки в кровь, кости переломала...
И вот каждый день у нас такой кровавый триллер. И главное - не возразишь и не переубедишь. Поэтому молчишь, в рот воды набрав, терпишь, купаешь, переодеваешь, переворачиваешь, вытрясаешь и наполняешь машинку и... опять по кругу. И когда-нибудь по кругу можно будет вернуться и в 2009-ый год, который был очень ничего.
Впрочем, и лето 2014-го, годы спустя, будет очень хорошим. Это я знаю точно. Всегда так бывает, спустя годы. Хотя и не было ничего особенного; но пока есть песни, книги, и герои, которые стоят за твоей спиной и поддерживают - целая толпа мёртвых писателей.
Впервые я начала о них думать, будучи училкой. Когда осознавала, что никогда ничему не смогу научить, что мои дети никогда не будут таким как я, да и просто хорошими людьми им не всем суждено стать (а умными... ох, сердешные вы мои!), то я никогда не буду одинока, т.е. у меня есть мои мёртвые писатели.
В трудные времена я всегда представляю, сколько их, невидимых, стоит за мной и успокаиваюсь). Теперь там ещё и Тоня Глиммердал стоит. И Гунвальд, и Хейди, и Питер, и тётки, и мальчики, и многие-многие.