-Слушай, ты ведь из-за рыбок на английский ходишь? - с подозрением спросила я.
-Конечно, - простодушно ответил Хочулыпку.
-Вот и играй с ними во-о-он в том углу, - мрачно продолжаю; а мы будем играть в другие игрушки (на рыбках я тридцать минут сидеть на могу - опять же меня камера фиксирует на работе).
Но сегодня возникла новая попоболь: Совёнок сказал: - И-йя хочу лыпку! Дай!!!
Как вы думаете? - дал ему Хочулыпку рыбку?
-Правильно. Фиги с две.
В итоге - оба рыдали, но в коридор идти не хотели, с рыбками играть не хотели, с детьми и со мной - тем более.
Понятно, что на следующее занятие в этой группе я рыбок не понесу, но... сегодня день был подпорчен.
Потом было явление Джона Смита. Джон Смит не понимает и по-русски - ни названий цветов, ни чисел, ни игрушек (половины), ни частей тела. Но имеет мать, которая вылитая Вера Полозкова, но только без стихов. Та периодически вырывается и кричит: - Джон, веди себя хорошо!
Так, что бедненькие Мотя, Боня и Поня сжимаются в крохотные комочки и поджимают лапчонки (есть у меня в каждой группе запуганные мальчики), а я адски терпелива, т.к. если ещё я вспылю - то малыши точно испугаются и начнут басовито реветь.
-О, я понимаю, как вам нелегко, Анна Андреевна! Я сама педагог, - заявила мать Джона Смита. - Но вы с ним построже, ладно? Выгоняйте, как только он плохо себя ведёт.
-В коридоре он будет вести себя лучше, - безэмоционально сказала я, - но ничему не научится, - закончила мысленно.
Джон Смит в этот момент с интересом раздирает пластиковую флэш-карту и обмахивает остатками Полин. "Вера Полозкова" потом жаловалась воспитателю: - Джон воспринимает Анну Андреевну, как подружку... а должен - бояться!
Какое же счастье, что он меня хотя бы не боится, - думаю, но молчу, молчу, молчу. Ибо, после бабушки, запасы золотого терпения у меня калифорнийские. Ей-богу.
До сих пор снится, что мне надо с ней в больницу... или, что она меня зовёт, я просыпаюсь, дёргаюсь, а потом вспоминаю, что некому звать.
Это дела житейские, понятно всё... Но грустно мне бывает. Особенно в сером октябре. Зато у меня есть танцы... но о них - отдельный разговор. Всё остальное - обыкновенный рабочий садомазохизм, которым я всё-таки немножко страдаю, наверное. Т.к. вот сегодня четыре урока всего, а я устала, а потом будет восемь и... ну да это будет в сером ноябре.
