я говорю вам - жизнь все равно прекрасна...
Ю. Левитанский
Иркутск всё утро засыпало мелким бесом, то есть снегом. Интенсивно. Первая группа была смирной, вторая - эм... ощутимо похуже.
Отец Амвросия сидел и читал в коридоре, но потом я заметила, что это... тыдыц! - религиозная брошюра. А я полгода ломала голову - что он читает?
Сказать, что я потерпела очередное разочарование - это ничего не сказать, ибо к ним я привычна. Поэтому я просто переиграла сюжет, в котором папа Амвросия теперь торговец пушниной, орехом, брусникой и лосиными рогами. У него в гардеробе есть доха и торбасы. Очки его, торчащие из кармана, мгновенно перевернулись в моих глазах в пенсне, а ещё он богобоязненный семьянин, зажиточный мещанин и звать его Агафон. Тётку - Агафья. Возможно, что Марфа. Ещё не определилась.
В учительской за полтора часа вязанья я близка к постижению той стадии отрешения, в которой уже принимают в монастрь в Киото - обед молчания я в этом году соблюдаю, пост - тоже. Что ещё? - я потеряла интерес к броским нарядам, т.к. их нельзя, и несмотря на ехидное комментирование Юстаса Педлера, пока не готова этот интерес оживить.
Зато снега много... он всегда погружает в состояние отршённого и созерцательного покоя... одна беда: снег перестал идти, когда я вошла в класс, поэтому Хасюмясик весь урок шараборился по углам и удирал от меня на четвереньках, вместо того, чтобы припасть к подоконнику и смотреть на снег.
