Три урока с утра, садик, а потом ещё три урока прошли бы наичудеснейше, но... Зоя Ивановна возьми да и скажи, подпортив пятницу:
-Аня, как будет время - возьми таз и тряпку и вымой все стеллажи.
Лицо моё вытянулось. Стеллажи в методическом занимают целиком стену. И набиты под завязку - развивающими играми и пособиями.
-Хорошо, во второй смене у меня как раз будет время, - говорю.

Во второй смене вспомнила, что у меня два перерыва по пятнадцать минут лишь, я не могу найти ни таз (кроме того, в котором у них посуда), ни тряпку, а ещё мрачно думаю: - Если остаться после работы и после восьми - здание вперёд закроют. Тут хорошего мытья часа на два-три.
И вообще - лучше это делать на глазах у Зои Ивановны.
Но... теперь я ведь все выходные буду думать о том, что помывку стеллажей оставила на десерт к понедельнику, где...
- давайте хором -
"восемь уроков!" - я так часто про эти восемь уроков талдычу, что все уже должны нервно содрогаться, читая это. И ужасно не то, что восемь (с тех пор, как я осознала, что моя жизнь - это работа, то можно перестать дёргаться за десять лет негулянья под луной не с работы и не одной)... ужасно то, что они с перерывами по часу или полтора - между ними.

После краткого луча солнца в виде послеобеденного неторопливого садика я оторвалась на последних двух уроках, где бодрые и активные дети. Показала им сердечко в коробочке, напомнила, что нас впереди ждёт день Св.Валентина, трёхлеточки завсплёскивали ручонками: - Айентина! Айентина! Я буду делать бумазные селдечки!
Потом начали расстраиваться, что не все умеют делать сердечко из пальчиков, и я каждому сделала, а потом все посмотрели друг на друга через сердечко и подмигнули: "вуд ю би май вэлентайн?" - и как-то повесела я.
Рисовали волка, и всем я рисовала волчка из мультфильма "Сказка сказок", но услышала писк: - Вайчица! У меня будет вайчица! - и смотрю - поверх моего серого - красит волка в ярко-ядовито розовый. Гламурная волчица, чё уж. У Пит и Пэт волки в поперечные полоски, с сигаретами в зубах (они сказали, что это леденцы), в беретах. Вылитые "Ну, погоди".
-Нарисуйте голодному волчку что-нибудь съедобное, - сказала я. - Хоть конфетку.
Дети не вняли - взяли и нарисовали ему воздушных шариков.

Когда подписывала их работы - развлекалась. В группе две Миланы - пишу "Милана в голубых кедах", "Милана в сиреневом платье".
К третьему уроку я вообще вдруг сказала детям, забыв про извечное "хэллоу эвриуан, тра-ла-ла-ла... хэллоу эвриуан, тра... ла-ла-ла-ла-ла-ла..." (и так - много-много раз в программе куки; ужасно, что и песня про гуд бай - на тот же мотив и слова) - а давайте, научу вас играть во что-нибудь интересное?! - и сыграла с ними в ландан бридж.

А вообще - я была бы всем довольна, если бы становилась собой и подпитывалась не на час - в неделю раз, а почаще... в том смысле, если бы прошлое иногда включали, и я жила бы так, словно никогда не было никакого печального опыта. Ибо только так можно жить вообще (в том смысле, что без депрессии).

В обеденный перерыв сходила в ателье. То, куда я хожу, было закрыто. Сунулась в соседнюю дверь, где обувь чиню. Там блондинка в лиапёрдовых лосинах, кофточке с крашеным мехов и золотыми кольцами в ушах. Только что не мулатка - как в американских фильмах. И телевизор. И ремонт одежды.
-Отведу вас к мастеру. И я знаю, что далее нужно пройти цех, где шьют обувь, навылет, а потом подняться в по лесенке в конец дореволюционного дома, где даже окон нет, а там будет полная женщина с полным ртом булавок. Всё так и было. За исключением женщины. Вместо неё - два мужика с шансоном и швейными машинками.
-Мне платье укоротить и переделать, - хмуро говорю.
-Раздевайтесь, - говорит мужик. Подсуетился, одёрнул мне в этом прокуренном уголке сторку для ванны и дал коврик. Ничтоже сумняшеся переоделась и... вышла в вечернем сверкающем платье в пол. Настолько в пол, что оно по земле волочится.
-Пол холодный, - заметил мужик. Велел вернуться в уголок с ковриком и стал ползать на коленях, делая пометки на подоле, где я велела.
-Разрезов теперь не будет, после того, как обрежем двадцать сантиметров, поэтому разрезы придётся сделать повторно, - на всякий случай говорю я.
-Как срочно?
-Вообще не срочно.
-Значит, завтра.
-Но я раньше понедельника не явлюсь. Мне платье вообще только к четвергу надо. К танцам.
Отдала за это дело ровно половину стоимости платья (оно из сэконд-хэнда, разумеется). И буду переживать, что эти мужики с шансоном сделают с моим вечерним платьем. У меня с собой ещё была юбка в розах, которая мне велика в по... талии, но я решила, что не готова столько тратить - раз; пусть сначала испортит платье - два.
Платье - чернее ночи. Оно было мне нужно для литературного вечера, чтобы стоять как статуя. Поскольку теперь моя жизнь стала интерактивной - мне нужно предоставить возможность для ногомашеств. Платья жаль, но с другой стороны - нет. Педлер опять возведёт очи к потолку по-поводу вдовьих одежд, но... я спокойна: летом он узрит розовенькие платья и решит, что я вышла из сумрака. Но дело не в сумраке, а во времени года. Опять же - розовенькие платья я и без танго найду, куда выгулять; а вечерние - пылились в шкафу, сохранив мой образ и аромат времён годов... далёких, короче, годов.