у И.Ф. прочла о том, что любовь - это почва (её друг, переживавший самую чёрную полосу в жизни, написал в ответ на её фотокарточку: "видно, что у тебя есть твёрдая почва!" и осознала: это ведь мой муж... поэтому я такой кажусь!).
Но просто любви недостаточно... потому что женщине хочется ещё и нежности. Т.е. поклонения. Ибо поклонение - высшая форма нежности.
И тут я подскочила и побежала записывать, торопясь, потому что сколько бы я не пыталась вяло соглашаться, на то, что отношения на равных - норма, но... я ведь никогда и ни в чём не хочу никакой нормы "нет, ты хорошая... ну, ты симпатичная..." - и какой скукой сразу веет от таких комментариев. Зачем мне это?..
Мной нужно восхищаться: детской непосредственностью, красотой, тем, что я делаю... а если нет - тогда и совсем не нужно. А нужно - носить на руках, дарть цветы и говорить красивые слова. Как же хорошо от того, что кто-то на этом свете поддержал мои старомодные устои, процитировав строчку:
А навстречу,
улыбаясь,
В блеске солнца, как в тиаре, -
золотая,
голубая
Беатриче Портинари...
(Б.Пильник)
И сразу как-то стало хорошо и спокойно. После пары лет общих мнений о том, что надо "жить для себя", "саморазвиваться", "самое важное - это умение жить одному", а ты, разучивая эту науку на протяжении двадцати пяти лет, кивал безучастно, чтобы вечером дома ложиться, отвернувшись к стене, накрывшись одеялом с головой, т.к. нечем и незачем жить. Потому что для одной себя жить не хочется; жить для других - считается, что глупо и нездорово.
А тут - наконец-то живое, настоящее опровержение всех советов и мнений, продиктованных отчасти модой, отчасти непониманием того, что всякий раз происходит со мной в отсутствии любви, нежности и вдохновения (неважно, чем или кем).
Инна Львовна умерла в 97-ом году. Но это совершенно не имеет значения в 2015-ому году, когда я могу читать то, что она пишет, и все эти слова дошли до меня в трудные годы. Уж она-то, наученная отцом и мамой, никогда не воспринимала никакую ситуацию младшего как "пустяк", а пыталась вникнуть и понять; как сейчас бы сказали "не занималась обесцениванием чужого горя". И неважны глубина и ширина его; как я никогда не смеюсь над моими детьми, если они плачут по-поводу смерти хомяка, но всегда удивляюсь, если кто-то посмеётся над моим неглубоким горем в очередной раз... а это иногда позволяют себе люди мало пережившие. Тот, кто пережил много, как раз обучен чувству сопереживания через собственное страдание.
Но про "нежность как высшую форму преклонения" я просто запишу в блокнот и буду его предъявлять всякий раз, когда тебе предлагают какой-то очередной суррогат любви или дружбы под видом "от нечего делать".
Одно утешает - чувством нежности я охвачена каждый раз, когда закрываю глаза, а в памяти мелькают тысячи деталей, от которых всегда перехватывало горло: - как кто-то прикрывает рукой лицо, как крутит конец хвоста, переброшенного на плечо, как заправляет прядь за ухо, как рисует на полях, как неправильно и неловко ставит ногу боком, как запрокидывает голову, хохоча... и таких подробностей тысячи. Значит, я просто этим наделена априори. Поэтому и удивляюсь, если кто-то не понимает - про восхищение и нежность...
В итоге вчера мне приснился Митенька-Динозавр-Трактор (иже с ними), который, как обычно, рисовал вулкан и "ляву" (на фоне бабочек, фруктов ли, пасхальных зайчиков):
-Опять вулкан? - коварно спросила я, как и несколько уроков назад, наяву.
-Для красоты! Это же для красоты! - проникновенно отвечал Митенька. В жизни он ответил точно также, мне понравилось, и я подсознательно воспроизвела это ещё раз - во сне и точно так, как на уроке, погладила его по пушистой голове, которая ещё покрыта таким забавным коротким пухом.
(нашла, кстати, электронную версию того, что читаю, если кому-то нужно:
http://lib.co.ua/old/drama/frug/frug.p06.jsp)
