Волне средь шума городского
Плывёт в тоске необъяснимой,
Как будто жизнь начнётся снова...
И.Бродский
Cегодня, седьмого декабря, был какой-то удивительно гармоничный день. Когда ни отбавить, ни прибавить. Идеальный - от утра, когда я всё успевала... немного пошумел 4-ый класс, но их было двадцать пять, и под конец они сами поняли, что у нас шумно как в бане, а не в классе и нестройно орали в ответ "гуд бай, май диа мисс энни" (май диа - это моё обращение, когда что-то уже такие дорогие, что хоть плачь; ну или реально я довольна после урока). И от свечек и венков, и от милой оговорки Марины Ивановны, которая сказала, что у неё котята (Бенины кузены, кстати!) ходят в гуслях растений (коты с гуслями - это прекрасная оговорка!)... и её самодельные булки-синнабон, и тихий снег, который разошёлся к вечеру... и мой любимый "инглиш-клуб", где Анна сказала: - О-о-о... это такая песня!..
И повела плечами.
-Ужасная? - спросила Шарлотта, т.к. в "We walking in the air" оркестр вступает волнующе - до мурашек.
-Нет! Прекрасная. Такая прекрасная, что дух захватывает.
И я порадовалась, а то у меня вчера трезвая (так-то) Мерелин отожгла у четырёхлеток... она пропустила песню про пудинг, т.к. у неё была ветрянка. Поэтому мои поглаживания пуза трактовала по-своему:
-Эта песня про то, что вы хотите ребёнка? - строго спросила она.
-Маша! - взвыла я. - Это песня, что пудинг очень вкусный!..
В школе я встретила одну маму, у которой вызываю материнские чувства (божечки, анна андреевна, у кого вы их не вызываете? - обнять и плакать над тобой - ежу ж понятно), и та тут же засуетилась в поисках конфеты. Вальдорфской. И я с любопытством начала разворачивать фольгу - там была сушёная тыква, обсыпанная сахарной пудрой. Да... смысл жизни в том, чтобы научиться самой делать такую вкусноту, - теперь мне ясно.
Видела Чарльза. Каждую зиму его встречаю. Он так долго переваривал тот факт, что я вернулась на работу (я говорю всем, что "год отдыхала"), что даже дреды не заметил. Стоял, тряс мою руку и осознавал тот факт, что я работаю там, где он уже не учится. А дреды, кстати, были во всей красе - даже девочки в институте просили пощупать. Правда, от постоянного подплетания и выпадения перьев они стали короче...
Вечером встретила Персифаля Пилкингтона, который со всей дури на меня налетел. Хорошо, что я наловчилась с детьми - успела поднять голову, чтобы избежать выбитого зуба, ибо это уже так-то не тот малыш, который на пузе висит. Класс грохнул хохотом, ибо сэр Персифаль явно подзабыл, что они уже "взрослые", и "нежности - это для девчонок". Поэтому я поспешила от них удрать во тьму декабря и соседней улицы, ибо спешила в институт - в кои-то веки я успела сделать всю домашку. Два с половиной часа и... я прям Гермиона Грейнджер.
И когда Настенька высаживала меня возле дома, мимо проколыхалось опахало хвоста соседского старого ньюфаундленда. Мне всегда кажется, что это просто идеальное завершения трудового дня.