сравниться со мной может только римский
император-эстет, который сжег жену на костре
из палочек этого дерева. Но целая страна,
пропахшая хортой, корицей, тимьяном, медом,
раскаленным камнем, сауной, избушкой
ведьмы-травницы, чердаком, где сушат
травы... Умываюсь коричным мылом, моюсь и
стираю им же, ем булочки с корицей,
коричный йогурт и... не забывайте, что жвачка
здесь тоже коричная. Подозреваю, что
поцеловать меня бы тоже захотел только
император Нерон - надо быть стоиком, чтобы
вынести обилие корицы. Но я знаю целый
корично-медовый город, набитый
византийскими и венецианскими церквями (о
золотой двуглавый орел Византии,
вызывающий совсем свои ассоциации у местных, когда они держат в руках мой
паспорт), минаретами янычаров, черепицей,
декадансом, стеклом, керамикой, солью,
парусами, яхтами.... Лодка вернулась из
рейса, рыбаки распутывают сети, таращат
мертвых осьминогов, и три кота выжидающе
вопросительно смотрят с пирса. Море лечит
любые печали, - считали греки. Да, но стоит
мне отойти на сто метров, тоска одевает меня
с головой, и отступает лишь, когда я иду
вглубь материка, где из каждой лавки тянет
маслом, сушеными морскими звездами, медом
и корицей... корицей и медом.
Впрочем, запаса палочек я а этом году не сделала, зато купила маме зеркало «калимера», а а этом году я еще обогатила свой репертуар «калинитой» (доброй ночи) и логаризмосом, который «счет». Вот, где мне в жизни они — логарифмы — единственный раз встретились.
