"учусь искусству потери"

-как-то раз читала детям и чуть не брякнула "и нюхать мёртвых соловьёв", но вовремя затормозила и ловко прикусила язык.

В общем, розы попались сорта "неубивайко" - как мои дети. Стояли рекордно долго, теперь сушатся. Если учесть, что я с ними провела урок, бросив на столе, а со второй партией провела два урока, а после - шла и ехала домой долго...
Короче, "кто влюблён, кто влюблён, кто влюблён и всерьёз - свою жизнь для тебя превратит в цветы".

Бабушка сегодня мне почти не дала спать, и на втором заходе в пять утра, когда комната второй раз оказалась покрыта хлопьями рваного памперса и содержимого... я разрыдалась и отхлестала бабушку остатками этого памперса. Нет, рано мне детей - я их пришибу нахрен, - здраво рассудила я наутро, одной рукой засовывая в бабушку кашу, другой вливая в себя кофе. И... жизнь снова улыбается мне безмятежно - перетрясаю шкафы дома, играю в Сашу Сонли и думаю, что надо уже отметить лето - нарисовать себе подобие лица, надеть приличное платье и сходить на "Принцессу Монако" - Николь Кидман меня поддерживала всю мою жизнь - и будет? знаю, что будет и дальше...

А вообще июнь - это неизбывное: книги Астрид Линдгрен, мечты о пикниках (в детстве не было друзей, в юности - подходящей компании, в молодости удалось отхватить немного и того и другого... словом, жизнь можно считать удачно прожитой и успокоиться уже совсем), фильмы с сёстрами Олсен, и внутреннее детство никогда-никогда не кончится. Чтобы ни происходило.

Тем более, что сегодня дни рождения Оли из Англии и Ани из Африки, которых я люблю (как ни странно!), их существование примиряет меня с созвездием близнецы, которое кажется мне подозрительным, но утешает, что Мария Степанова - близнецы, Джу - тоже, следовательно... они очень и очень разные. Неуловимые.

Вот проходила сегодня через двор, где много-много лет тому назад встречала Ярославну - кудрявую, семиклассную и в жёлтых шортиках. Совсем тоненькую маленькую девочку - она вынесла мне письмо, свёрнутое в трубку, перевязанное лентой.
Где теперь та девочка? - мне кажется, что её проще будет отыскать уже в Ярославниной дочери, если такая нас почтит своим вниманием.
А сама я не меняюсь, только дети кругом растут и растут, а я всё также курсирую в этом направлении, через этот двор...

Но тут возила детей на экскурсию, забирая их из Солнечного. И утренний Солнечный, как всегда, напомнил мне дни сдачи диплома. Даже шла примерно той дорогой, но по другую сторону, как будто обходя свои полустёршиеся за четыре года следы.
И, что важно, уже тогда я знала, что это - самое счастливое время моей жизни. Хоть и поворотное. В итоге, поворт вышел не самым удачным, но верни меня Господь в тот день,
в тот розовый шарф,
в ту любимую юбку
и в те туфли... не задумываясь повернула бы туда же. А значит - всё правильно.




( Collapse )

(дословный перевод By the waters of Babylon)

Третий класс мне это радостно продудел на флейтах, но я только к третьей строфе кафизмы сообразила, что это, собственно, такое и расхохоталась от радости, прижав ладони к щекам.

А тем временем я безжалостно расправляюсь тут с эпохой мисс Энни и всем, что с нею связано. Настала пора шкафа. Поскольку в этом году у меня были трудные времена - я его малодушно не открывала с сентября 13-го года, и всё там так и висело, замерев: платья на вешалках, груды летней выстиранной одежды, платья, груды оборок и юбок, затолкнутых "на зиму", и стоя перед шкафом, я ощущала себя старой женщиной, которая демонстрирует кошке длинное платье и говорит:
-В этом платье я ходила в оперу в 13-ом году...

-Мистер Бентли, такой подтянутый, даже немного чопорный, с розовой гвоздикой на безукоризненном лацкане, говорил ей:

— Дорогая, ты никак не можешь понять, что время не стоит на месте. Ты всегда хочешь оставаться такой, какой была прежде, а это невозможно: ведь сегодня ты уже не та. Ну зачем ты бережешь эти старые билеты и театральные программы? Ты потом будешь только огорчаться, глядя на них. Выкинь-ка их лучше вон.

Но она упрямо хранила все билеты и программы.

— Это не поможет, — говорил мистер Бентли, попивая свой чай. — Как бы ты ни старалась оставаться прежней, ты все равно будешь только такой, какая ты сейчас, сегодня. Время гипнотизирует людей. В девять лет человеку кажется, что ему всегда было девять и всегда так и будет девять. В тридцать он уверен, что всю жизнь оставался на этой прекрасной грани зрелости. А когда ему минет семьдесят — ему всегда и навсегда семьдесят. Человек живет в настоящем, будь то молодое настоящее или старое настоящее; но иного он никогда не увидит и не узнает.

Это был один из немногих и очень дружеских споров в их мирной семейной жизни. Джон никогда не одобрял ее склонности собирать памятки о прошлом.

— Будь тем, что ты есть, поставь крест на том, чем ты была, — говорил он. — Старые билеты — обман. Беречь всякое старье — только пытаться обмануть себя.

Был бы он жив сегодня, что бы он сказал?

— Ты бережешь коконы, из которых уже вылетела бабочка, — сказал бы он. — Старые корсеты, в которые ты уже никогда не влезешь. Зачем же их беречь? Доказать, что ты была когда-то молода, невозможно. Фотографии? Нет, они лгут. Ведь ты уже не та, что на фотографиях.

— А письменные показания под присягой?

— Нет, дорогая, ведь ты не число, не чернила, не бумага. Ты — не эти сундуки с тряпьем и пылью. Ты — только та, что здесь сейчас, сегодня, сегодняшняя ты.

Миссис Бентли кивнула. Ей стало легче дышать.

— Да, я понимаю… Понимаю.

Трость с золотым набалдашником поблескивала в лунных бликах на ковре.

— Утром я со всем этим покончу, — сказала миссис Бентли, обращаясь к трости. — Отныне я буду только тем, что я есть сегодня. Да, решено, так и будет.

И она уснула.

Рей Бредбери "Вино из одуванчиков"