Смотрю контрольные прокаты и думаю над тем, что когда-то мне написал знакомый в соцсетях:
-Ну, Аня, ты не Тутберидзе, и ученики твои - не чемпионы.
И насмешливо сравниваю: какая разница - Древняя Греция или Манхэттен? Блистательный Петербург или бравое село Переплюйкино? Просто масштаб разный, а человеческая природа всюду одна.

Но ведь всё точно так: маленькие и послушные дети, которые на "садитесь" - садятся, на "вставайте" - встают. Нет, конечно, и у них есть своё, личное, человеческое, но ты можешь даже не снисходить до их игрушек, собачек, кукол, единорогов, коняшек, поняшек... покивать, выслушать и сказать той же Сильвии Сандерс: - А теперь - работаем.

Мы с коллегой как-то обсуждали: ей очень удаются разговоры с подростками. Но... дело в том, что ей вообще люди интересы. Мне - только предмет, который я веду. Александр Блок у меня стоит по правую руку, Андрей Белый - по левую, а Любовь Дмитриевна Менделеева - впереди. Учеников в этом примере и вовсе нет.
-А как с маленькими?
-Там не имеет значения: у них своя жизнь, у меня - своя. Но в работе мы сходимся. А потом опять расходимся - по своим делам.

И я совсем не могу, когда человеку двадцать примерно лет, и начинается - наушники, чьё-то лицо в телефоне, демонстративное "не здороваюсь, не признаю, не снисхожу", все эти дёрганья плечами, все эти "в белом пальто", ищу, где лучше, где теплее, - сама была такая же, но... почему-то не умею с этим работать. Или не хочу? не знаю. Там уже область межличностных галактик - как со всеми людьми.

Но с удивлением говорила на днях: - Взрослые люди всегда подчёркивают, что теперь наконец-то счастливы. Тот брак был неудачный, а этот - удачный. Та страна была невыносима, а в этой - тепло и солнечно. Та работа была ужасная, эта - прекрасная. Прежние друзья меня не понимали и не ценили, эти - ценят и признают.

У меня так не выходило нигде: рассталась с парнем - десять лет рыдаю, что он меня уже не любит, а - ещё люблю. Сменила работу - ночами рыдаю, потому что скучаю по старым стенам и людям. Поменяла круг общения, то я сбитый бомбардировщик. У меня всё - по наклонной плоскости. А у амбициозных, сильных ярких и молодых душой - на взлёт. В этом - отличие.

Мне понравился чей-то мужской комментарий: - Никто не знает - Тутберидзе не даёт курсы "как держать лицо, если все падают?". Вот мне такие курсы бы не помешали, т.к. я вздрагиваю всем телом, когда кто-то падает... и вообще редко умею владеть собой. А только те, кому эмоций недодали - выигрывают. Всюду и всегда. От любви и работы до политики и моды...

Поняла, что меня больше всего притягивает сам лёд, который крошится и взлетает хлопьями из-под коньков фигуристов и... то, что мир сужается до льда и до бортика, где люди в зимней одежде держат флисовые кофточки фигуристок. Там всегда зима, и нет никакой жизни. Никакой. Только та, что на льду. И не важны твои успехи и неуспехи в жизни земной, где машины, люди, работы, квартиры, переходы, пешеходы, любви, нелюбови, покупки-продажи, плохая погода, посуда, обед или телефон.

Она решительно вознамерилась перейти в группу к Ф. Отводя глаза, Ирка говорила о том, что ей необходимо такое качество обучения, но как об этом скажешь… В общем, она уговорила меня идти к Б.Г. вместе. Б.Г. выслушал спокойно. Не знаю, было ли ему обидно: Ирка – лучшая в классе. Точный математический ум, память, добросовестность. Перебивая друг друга, мы говорили о дружбе. Он согласился сразу. Сказал, что ему будет ее не хватать. Единственное условие – подобрать кого-то из моей группы, кто согласился бы перейти к нему вместо Ирки – добровольно. Вероятнее всего, это условие казалось ему легким. Мы же, выйдя из его кабинета, стояли ни живы ни мертвы, потому что – тут уж ни одна из нас не отводила глаз – кто же, находясь в здравом уме, согласится уйти от Ф. И все-таки Ирка не хотела сдаваться. Перебирала пофамильно. Сошлись на Лариске Панферовой. Тройки. Ума с гулькин нос. В группе Б.Г. подружка. Врали точно и артистично. Хочет перейти, потому что дружим. Б.Г. не против, только попросил замену. Он – добрее, спрашивает не так зверски. Сам предложил ее, Панферову. Лариска согласилась сразу. Мы в Иркой чувствовали себя победительницами.

Елена Чижова