В детстве мы там были с бабушкой-дедушкой, в юности - с друзьями, Все умерли (ну, почти все!), никого не осталось, и я одна, мне темно и страшно в этой жизни. Мне с детства темно, холодно, страшно, и я не хочу жить эту жизнь, если честно. Нет, конечно, я собираюсь и живу - я весела, бодра и почти сталь. Почти стальконструкция (так там называется одна из остановок), и неважно, что все умерли - даже страна, в которой я родилась (это вообще полный конец обеда, если честно).
Видимо, я всегда обречена искать прошлое, свои корни, свою страну... я не знаю. Знаю, что в Ангарске мне за каждым домом чудится девочка в панамке с козликом на колёсиках... там я встречала несколько раз таких: с козликом и с ёжиком. У меня в детстве был, кажется, козлик... а у подруги - ёжик. С формочками для песка на его крутых боках.
Девочка катит козлика на верёвочке и исчезает среди флорентийских и римских стен. А я иду за ней, просто иду за ней... я всю жизнь ищу то, что было.
Как и с родным Иркутском мне больно от всего: на улице Горького сняли мои любимые часы. На трубе комбината закрасили голубя с веткой мира в клюве...
Иосиф Бродский был скептически изогнул бровь, если бы я процитировала его стихи, как тоску по стране, с которой у него не сложилось... меня немного утешает, что это всегда одна страна, одна страна, одна страна:
В ярко-красном кашне
и в плаще в подворотнях, в парадных
ты стоишь на виду
на мосту возле лет безвозвратных,
прижимая к лицу недопитый стакан лимонада,
и ревет позади дорогая труба комбината.
Добрый день. Ну и встреча у нас.
До чего ты бесплотна:
рядом новый закат
гонит вдаль огневые полотна.
До чего ты бедна. Столько лет,
а промчались напрасно.
Добрый день, моя юность. Боже мой, до чего ты прекрасна.
<...>
Поздравляю себя
с этой ранней находкой, с тобою,
поздравляю себя
с удивительно горькой судьбою,
с этой вечной рекой,
с этим небом в прекрасных осинах,
с описаньем утрат за безмолвной толпой магазинов.
Не жилец этих мест,
не мертвец, а какой-то посредник,
совершенно один,
ты кричишь о себе напоследок:
никого не узнал,
обознался, забыл, обманулся,
слава Богу, зима. Значит, я никуда не вернулся.
Слава Богу, чужой.
Никого я здесь не обвиняю.
Ничего не узнать.
Я иду, тороплюсь, обгоняю.
Как легко мне теперь,
оттого, что ни с кем не расстался.
Слава Богу, что я на земле без отчизны остался.
Иосиф Бродский
Под катом немного прекрасного из прошлого и вчерашнего:
часы, которых больше нет (да, часы на башне, что на площади, тоже не играют):
милая Италия в родной Сибири:
в конце бульвара - кинотеатр "Победа", и я рада, что его отреставрировали, ибо помню времена, когда там было... казино? - боже, что-то такое - с непременными девушками в купальниках на баннерах, которыми кинотеатр был стыдливо прикрыт...
арка, в которой я люблю петь:
Запоздалый георгин...
минимализм красок и форм города Ангарска: люблю!
серебряный побег:
новое колесо обозрения (это хорошо, что и в Иркутске, и в Ангарске поставили новые, - не прошло и двадцати лет... о'кей, примерно столько и прошло, Анечка!)
-ехала посмотреть новую набережную, но забылась и привычно пошла в любимую сторону - в сторону мажорной набережной с коттеджами... и лес, и кони... хоть в поёме Китоя ничего не меняется:
такие виды - готовые фотообои...
милый столб линии электропередач...
почти Португалия, да:)
и милый сердцу (не менее, чем горошек!) барбарис... очень люблю этот золотисто-рыжий дом с фундаментом, покрашенным в сизый. Сотни раз ходила мимо с самыми разными людьми, и мысленно с ним здоровалась... там неподалёку есть тополь, у которого нижняя ветка, похожа на золотую львиную лапу... как у геральдических и рыцарских львов времён Гфельвов и Гиббелинов.
и опять любимые солнечные, цедрово-апельсинно-винно-коричные-атласн
и комбинат вдали:
виды с тех мостов, которые так запали в сердце авторам фильмов и книг про Чернобыль - мосты, с которых открываются прекрасные виды на промзону:
на рынке всегда пишут на ценниках: "Калина красная"
- Шукшин не прошёл для всей страны даром.
как ни странно, но там вполне комфортно гулять - тротуары - есть! - просто я волновалась, что раз трамвай нынче днём не ходит, и всё придётся преодолеть шагом, то будет как в каком-нибудь нашем Жилкино-Ново-Ленино-Иркутске-2 - местами вдоль трассы придётся идти, но нет. Тротуары есть, они в хорошем состоянии, там чисто, сухо и просторно. Даже не надо идти гуськом.
трамвай тут есть... просто ходит утром - увозит рабочих в промозну и... вечером (забирает)
гулять там хорошо, но когда вдруг завыла сирена где-то вдали - как-то некомфортно стало. но потом, конечно, всё прошло, как старое землетрясение (кого им теперь напугаешь?)...
мне тут видится что-то из... съёмок фильмов?..
город, где мне хочется сфотографировать всё, а потом ещё и зарисовать... особенно цвета и линии:
и вредню фауну (вся грязь здесь невидимая...)
Вот и шоссе, легкий запах осеннего дыма.
Лето сгорело, остались последние гнезда.
Рваный октябрь, и рощи проносятся мимо.
Вот и река, как тоска, что осталось за ними?
Я пролечу, прокричу, словно осени птица.
Всё, что случится, на веру приму, кроме смерти.
Около ветра, как где-то река возле листьев.
Возле любви и не так далеко от столицы.
Леонид Аронзон
И немного квартала А, что возле ДК Современник. Это район из 50-ых, для рабочих АЭХК, который затерялся среди панальной и современной-современной застройки... и опять - наслаждаюсь красками, цветами, тенями веток на штукатурке...
Всё остается. Так здравствуй, моя запоздалость!
Я не найду, потеряю, но что-то случится.
После меня, в этом мире кому-то осталась
Рваная осень, как сбитая выстрелом птица.
Леонид Аронзон
Здесь не Флоренция, здесь просто советская Сибирь:
