-Не могу, Сильвия.
-Почему?
-Тебе опять не понравится, и ты будешь меня бить по рукам, - злорадно ответила я.
Надо сказать, что по рукам она бьёт уже реже, но топает ногами, ревёт и воет. Тоже... приятного мало.
Этот дзен мне потом помог на почте, где я провела полтора часа. Сорок минут из них - во тьме декабря. Там вновь прибывшие стоят и тыкают в телефон, а через пять минут уже не тыкают, а втягивают в себя конечности. Там рядом стояла бабушка в шубе с молчаливым ребенком-космонавтом. Ближе к светящейся двери я поняла, что это девочка - из-под меха капюшона, шарфа и маски торчали кончики косичек. Они час простояли, чтобы почти сразу выйти. Сегодня вообще троим при мне не отпустили посылки: - Много посылок, некогда искать.
Только одна женщина возразила, что она на прошлой неделе отстояла полтора часа, а сейчас - час. И третий раз так не будет. Нашли.
А вот за мной стоял флегматичный бурят, и ему сказали: - Я сейчас вашу посылку до восьми, что ли, искать буду? Завтра приходите.
-Жалко... Столько выстоял, - вздохнул этот добрый толстячок и пошел домой без посылки.
В этот момент я вспоминаю Бригитту. В России ее больше всего поразило невероятное местное терпение.
Хотя... я ставлю на то, что к 30-ому кого-то на почте отмутузят. Сегодня у нас две новых почтарки: одна обслуживала дяденьку 15 минут, вторая отдавала мне посылку - десять.
Когда я вышла, то меня обступили двадцать человек, которые даже до предбанника не дошли (там все стоят под тепловой завесой, набившись вчетвером) и спросили, почему никто не выходит уже 20 минут? Им прям любопытно.
По дороге "туда" меня почему-то развеселила одна дама в шубке и меховой шапке с бисером, которая пристянула маску со своего породистого носа и сказала всем: - Водки хочу. С салом.
Многие её сдержанно поддержали, а я подумала, что хочу, наверное, глинтвейна. Но на улице Трилиссера не бывает палаток с глинтвейном почему-то:).
