Ей очень нужно было, чтоб я излучала бодрость и здоровье, но после одиннадцати дней на внутривенном питании глюкозой, я почему-то лежала тряпочкой и ничего не хотела.
-Давай поговорим! - говорила она, садясь напротив.
(я обречённо вздыхала и покорно откладывала книгу)
-Скажи мне, что ты хочешь съесть!
-Сухари, вино, изюм и вяленое мясо, - думала я, т.к. читала книгу о временах рыцарей короля Артура, но благоразумно помалкивала.
-Супчик! Такой... с картошечкой, морковкой, чтоб ложка стояла, а? Кашку...
У меня на лице отражалась противоречивая гамма чувств, ибо я такое и здоровая не хочу.
-Ну... скажи! Что-нибудь назови.
-Пюрешку фруктовую.
-Аня, я с тобой серьёзно разговариваю. Надо нормальную еду хотеть, а не фруктовые пюрешки, которые вредны и повысят кислотность.
Я угрюмо молчала, ибо мысли о еде не радовали, и я сомневалась, что смогу пропихнуть в себя что-то твёрдое.
Под конец врач сдалась и явилась торжественной:
- Я решила, что надо ускорить процесс выздоровления, и я разрешаю тебе съесть твою эту пюрешку. Одну. Одну, - ты слышишь?
Кивнула и подумала, что нигде ещё я не встречалась с таким предубеждением против "всяких этих смузи". Хотя врач была младше меня. Но чувствовала себя так, словно заказываю в палату шампанское, устриц и лобстеров, - вещи совершенно неуместные в больнице.
