И рассудив, что сделала всё, что могла, Элспет измождённо ввалилась к своей подруге Джейн Марпл. Обе выпили бренди, плотно поужинали и... вооружившись картой местности принялись изучать ландшафт - где было удобно сбросить труп с насыпи из окна, где неподалёку расположены какие-нибудь усадьбы.
Короче, совсем я отказалась от маршруток на старости лет, ибо там некуда вытянуть ноги и сидишь на одном месте. А если сесть в дневную электричку, то можно снять и повестить пальто, положить шляпу на диванчик рядом, поставить коробку с пирожными, поставить пакет, снять и убрать рюкзак. А потом сидеть и смотреть в окно, лирически прижавшись к окну виском. И мерно дремать под стук колёс. И даже маску можно снять, если вас пара-тройка человек в вагоне, ибо катаемся при открытых окнах летом, т.к. летом жарко, а сейчас опять жарко, потому что зима и топят.
И как-то даже не хотелось думать о ходе истории, судьбах России и всём том, о чём я обычно в поезде думаю. Ибо серые английские сумерки, побуревшая трава насыпей... и где-то редкие вспышки костров кустов - красных и золотых. И много голых ветвей уже. И пооблетевшее золото берёз. Зато иногда в смешенном лесу эти берёзы кажутся тонкими волшебными светящимися лучами - кто-то просто обмакнул кисточку в гуашь и очень тонко и точно обозначил высоту и стремление помыслов ввысь... и начинаешь мысленно петь старые песни своей юности и Екатерины Ачиловой:
-Я не брала с тебя обещаний,
Страстной мечты прерывая бег,
Но сколько бы ты не прошёл прощаний,
Ты не забудешь меня вовек...
А потом вылезти из поезда и видеть ту Россию, которую обычно показывают в кино - хмурые люди в сером, чёрная ночь (из песни Бернеса), редкие холодные звёзды, пар, поднимающийся из труб на вагонах... та тепло, там загадочно задёрнуты занавески, там на верхних полках видны верблюжьи кусачие одеяла из детства... и на перроне стоят и курят уборщицы, постукивая ножкой об ножку... и краем глаза я вижу колокол на здании вокзала и соблазнительную верёвку, за которую ужасно, ужасно мне хочется всегда дёрнуть, и работников дороги. И зал ожиданий, где скульптура древнегреческой золотистой женщины, которая держит светильник в стиле арт-нуво, и пальмы, и градины-виноградины хрусталей люстр. И любимый зал грушевого (или тёпло-оливкового!) цвета, и всё это проплывает мимо моего левого глаза, а впереди холодный свет прожекторов, сияние чугунных чёрных решёток, поворот и... скучная вокзальная площадь. Магия места кончается. И вот я уже в современной жизни с другим ритмом. Мне трудно поверить, что вокзал когда-то был более современным. Наш иркутский вокзал может быть именно таким - с пальмами, мрамором, неистребимым запахом карболки, с тусклыми фонарями, брусчаткой, медным краем колокола, и чтобы "Иркутскъ" был всюду написан так, как больше ста лет назад...будто хоть где-то ничего не меняется. И так уютно, как в детективах Агаты Кристи, ибо тьма, ночь, сумерки, печально, но в поездах и вокзалах тепло, безопасно и только мерный стук колёс заставляет тебя вспоминать разные строчки... "Нивы сжаты, рощи голы и вообще кругом... конец" - сонно бормочу я и не помню, что там у Есенина. А потом мне только в маршрутке приходит в голову узнать, что там на самом деле...
