И вставать надо в шесть утра. Неделю. У меня было дежурство в школе на входе. В год мы должны неделю отдежурить "на телефонах". Дети сдают на входе телефон в специальные ячейки "2 класс", "3 класс", "4-ый класс"... у малышей-то их там кот наплакал, а вот в 6-7-ом классах надо впихнуть в крошечные ячейки по 15-20 штук. Хорошая новость: за неделю я грохнула о каменный пол только один телефон, и это был крепкий сименс, а не смартфон.
Всю свою жизнь я организовала так, чтобы не вставать в темноте, ибо ещё в школе поняла, что это не моя история, ибо через пару дней таких подъёмов у меня, старой доброй совы, невыносимо начинает болеть сердце. Не оно, конечно, а просто слева мне втыкают между рёбер тупые спицы, и это межрёберная невралгия, и ничего такого, но... просто жить в постоянном дискомфорте невыносимо, поэтому я в старших классах уже прикидывала будущие места работы, где бы я начинала с 10-11-и.
Разумеется, я могу встать рано, если нужно, а в больнице иначе и невозможно. Но мне очень не нравится лежать вечерами в постели, думая о том, что уже полночь, уже час ночи, а скоро начнутся шаги, грохот тележек, а я так и не сплю... и спать мне остаётся меньше и меньше.
Но тут я не унывала, т.к. была не одна, а с Малышкой Мирабель. Это сестрёнка друга моего детства Филибера. Она стояла на вахте со мной всю неделю, а уходила только в 8:30, когда у неё начинались уроки. На второй день она надела шерстяную юбку, на второй - связала шерстяные носки, а на третий день - надела самый толстый свитер.
Сама я тоже потерпела пару дней в туфлях, но сдалась и надела меховые зимние сапоги, толстовку, а ещё накрутила сверху платок. Почти француз под Москвой в 1812-ом году.
Ученики сами сдают телефоны, но иногда сонный человек просто суёт его не в ту ячейку и... надо следить. Более того - за мной тоже нужно следить, ибо я тоже могу открыть не тот ящичек. Потом я их вытаскивала, пересчитывала, вахтёр записывала количество, я запирала ящички и уходила домой. Часок сидела в тишине и покое - пила кофеёк. Затем топала обратно на свои уроки, но уже по солнцу.
В то утро, когда было минус двадцать девять (да, разумеется, мы открыли сезон землетрясений в связи с похолоданием), люди приходили с ошпаренными лицами, со снежной соломой ресниц, волос и шапок... и термометрия на входе превращалась в фарс, ибо замерить её можно только у тех, кто приехал на машине. А на остальных - бесполезно. Китайские пистолеты и так-то мерят зимой через раз... а в морозные дни это вообще всё довольно абсурдно.
Так мы и стояли - мы с Малышкой Мирабель и врач с пистолетом. Она периодически говорила, что у нас хорошие волосы, и хочется их позаплетать.
Мне в этот момент было стыдно, и я говорила, что я пока так... а вот приду на уроки и... тогда уже буду причёсанная. А пока - так. Ибо я тут просто почти Белая Колдунья из Нарнии - только сосулек в волосах не хватает. Одна польза - врач могла куда-то отлучиться и быть спокойной - Малышка Мирабель тоже могла всех замерять.
Иногда дети сонно вопрошали: - А компот? (зачёркнуто) А температура?
-Это к врачу! - важно говорила я, ибо твёрдо разделяла обязанности. Сегодня я девушка на телефонах. Ещё я была согласна раздавать посылки, которые копятся на столе (девушка с почты!). Более того: мне какой-то добрый человек подарил блокнотик чёрных листочков, на которых нужно процарапывать буквы, и они будут неоновыми... дай этому человеку Бог здоровья, т.к. я детям наделаю шикарных бэйджиков и подарю на Рождество.
На самом деле это был опыт, космос, зима, тьма, тайна и какое-то огромное и таинственное чувство, которое запомнится. Что-то вроде поста на Рождество. Во всех смыслах.
P.S. Величие Ангары в эти дни меня поражает вот уже больше тридцати лет кряду:
