А Валя теперь тоже сидит дома, т.к. поругалась с тетенькой c продленки... Пытаюсь образумить Валю: все-таки там лучше: дети, общение... дома же Вале нужно два часа сидеть тихой мышкой, пока Тося спит, говорить только шепотом, передвигаться по дому на цыпочках при опущенных жалюзи... словом, для семилетней девочки - на мой взгляд - неправильно.
С Валей я делаю уроки и чувствую себя няней Викой, т.к. мои успехи (читай неуспехи!) в арифметики пугали всех еще в первом классе. Слава богу, что Валя считает лучше меня. Но если у нее возникают какие-то проблемы (просто потому, что у нее примеры банального сложения еще не вышли на автопилот), я заставляю ее считать разноцветные кафельные плитки на кухне, сушки, конфеты, ножи и вилки, петли в своем вязании. А еще у Вали есть большой мешок, затягивающийся на тесемки, в котором у нее пуговицы, косточки, камешки, обернутые на манер конфет - в бумажки-фантики - специально для счета.
А еще мы постоянно ругаемся, потому, что Валя быстро съедает сосиску и отставляет тарелку с рисом и овощами (все понимаю, но все равно рассказываю про Марию-Антуанетту и "миллион голодающих в Африке"), а потом ноет, чтобы я соорудила ей бутерброд с колбасой.
Гулять ходим так, что - бедные соседи! Валя с грохотом собирает все углы и перила велосипедом (на ней лежит обязанность его таскать), Тося гукает у меня на руках и вертится, аки ужик, я всех успокаиваю и шепотом ругаюсь, если запинаюсь, или если Тося пинает меня ножкой.
Потом мы около часа исправно обходим все дома по пыльным серо-желтым дорогам, спускаемся к частным домам, к колонке, а вчера дотопали даже до католического храма на политехе. Там странно: ветер колышет сухую желтую траву в трамвайной петле, остановка с киосками, какая-то, маргинального вида, публика, полуразбитый красно-кирпичный заводик, грязь, битый кирпич всюду, Тосин громыхающий велосипед, я (отметь черный плащ, серая шляпа, черная шаль, грубые ботинки, ворот коричневого свитера и мировая скорбь на лице), Валя с розовой куртке, в кепочке с розочками, руки в карманах, "звездочка" (маленькое пятнышко навроде родимого) под глазом, серьезные серые глазищи, мы производим большой шум, а так бы казалось, что мы на Безлюдных Пространствах.
Храм грязно белые вырастает из травы, трамваев и рельс, с футуристическим крестом на крыше, но снизу белые стены складываются наподобие крыльев, а солнце цепляется за крест и слепит глаза. Возвращаясь домой и громыхая по перебитым и перевороченным останкам тротуаров я подумала, что все равно хорошо: сходили до храма...
