Анджела Картер давно прочитана, много прекрасных фильмов просмотрено, сердце мое совсем успокоилось, я использую пассивный залог, чтобы выразить эти нехитрые мысли, а на улице все еще буйствует и царит черемуха. (предложения получаются длинноваты... не находите?)
Кстати, об Анджеле Картер. Час тому назад я написала длинную и разумную рецензию на ее книгу, но потом как-то резко поглупела и... закрыла без сохранения. Боюсь, что второй раз я не создам шедевра:).
Впрочем, если коротко, то я сравнивала ее со "Звездной пылью", ибо у Геймана тоже присутствует идеальная сказочная концепция: призраки убитых принцев словно вышли из сказок братьев Гримм. Сообщаю: мой любимый призрак - с топором в голове. Даже описания неэстетичских сцен, которые так отталкивали меня поначалу, можно списать на эту особенность всех авторов, которые в глубине души склонны к максимализму. Когда какой-нибудь ребеночек сообщает мне жутко неприличные вещи с опаской: "а вот как ты на это отреагируешь?" - остается лишь принять правила игры и сделать вид, что ничего особенного не происходит. В конце-концов, они устроены иначе и даже воспринимают меня как естественное явление - ожившую фею, которая бывает с ними тогда, когда рядом нет их родителей.
Почему бы и мне не воспринимать этот безудержный постмодернизм в качестве такого вот естественного детского лепета наугад: а если попробовать так?:)
И если вы возьмете немного готики Норт-Дама, заправьте одиночеством и отъединенностью Маркеса, совершите небольшой, но ёмкий экскурс в сибирскую мифологию, - успех вам обеспечен. Для героини подойдет любая танцовщица начала века. Если бы боитесь откровенности, конечно, не стоит брать Мату Хари. Но можно взять немолодую, некрасивую и неряшливую - и все равно будет вызов.
Когда мне было семнадцать лет, и я была более романтичная и более (куда более?) доверчива, то расстроилась, прочитав воспоминания Крандиевской-Толстой об Айседоре Дункан. До этого я читала восторженную и романтическую статью, где автор начал устрицами, хитонами, театральными подмостками, а закончил вьюжными русскими метелями, кружевами, любовями и гробами, всплывающих из вод летейских.
Правда всегда плавает где-то посредине, и приходится все-таки балансировать между прекрасным и безобразным.
А еще у этой дамы явное предубеждение к нашему городу. Подозреваю, что у нее поводов не любить Иркутск все-таки гораздо меньше, чем у меня:
"Упоминание о каннибалах как будто и впрямь раззадорило его аппетит, и он с неописуемым восторгом набросился на телячью котлету, хотя, судя по ее виду, она была приготовлена в привокзальном буфете Иркутска несколько дней тому назад, доставлена на поезд и разогрета в подливке слишком яркого коричневого цвета, чтобы быть съедобной"
(Ночи в цирке)
Но главное все-таки не это... За последние двадцать лет я не ела мороженого Хоуки-Поуки, не летала на монгольфьере, не слышала Биг Бэн, не танцевала вальс на арене, не венчалась в Шотландии, не укрощала тигров с хлыстом и пистолетом, не била в шаманский бубен, Великие князья не целовали мне рук (боюсь, они уже безвозвратно упустили эту возможность:), а из моих знакомых никто не страдает амнезией. Впрочем, это все настолько знакомо и зачитано до дыр, что в мире, созданном писателями, о которых я тут разболталась, легко и просто ориентироваться. В мире, придуманном всеми этими писателями, можно ходить с закрытыми глазами, а здесь я хожу и спотыкаюсь, как слепая курица. Может, все-таки найдется хорошая и здравая писательница, живущая не в Америке, а поближе, которая напишет небольшой путеводитель для юной
