А вчера был огромный и прекрасный день с розовой собакой, которая купалась в розовой ванной

, с замедленным падение тополиного пуха, с заросшим и дремучим Нескучным, где проскользили два юных толкиниста, с луками и стрелами, облаченных в белое, с филологическим тортом, который, оказывается, преспокойно продается в Москве, с мостами, зарослями, полуразрушенными беседками и заброшенными библиотеками.

В парке, который плавно перетекает в Воробьевы горы, у кромки воды мы видели такое: папа-селезень плавал рядом и добывал пропитание (его прелестное сине-зеленое оперение не удалось передать на фото, поэтому я вам показываю только

:).

Утка ни от кого не пряталась, а детки норовили заскочить ей на спину и увидеть мир. Мы поднимались в гору вдоль того самого странного трамплина, который вблизи оказался слегка лохматым (как воланчик для бадминтона). Железная лестница пахла морем и ржавчиной, а я сразу вспоминала, о том, сколько раз проплывала мимо и думала: интересно, можно ли там подняться? Один раз мы плыли мимо ночью, и я побаивалась этой глухой чащи с остовами металлических сооружений и какими-то неиспользуемыми олимпиадными укреплениями.

Потом была какая-то машина из американских фильмов, где они сперва несутся по хайвеям, а потом приезжают на заправочную станцию, сбивают какие-то бочки, немного взрываются, а потом из нее выскакивают преступники, ложатся на капот и открывают неизбежную стрельбу. Дяденька там, конечно, слушал песню о том, как он валил лес на лесоповале (это я пишу в стиле Гришковца:), но на самом деле про женщину, которая держала в руках сумку с овсяным печеньем. У меня эта его любимая (конечно!) песня вызывала приступы хихиканья. Здесь я становлюсь как-то адекватнее: дома меня это все вгоняет в безудержную тоску и приводит к потере аппетита.

В лифте оказались две старушки, которые кинулись друг другу в объятия со словами:
-Ах, Рада!
-Ах, Света!
-Я так счастлива!
-А ваш милый образ запечатлен в моей памяти последние двадцать лет!
-Когда же мы виделись тогда?
-Это было в 89-ом году, но клянусь, я не забывала о вас все эти годы!..

От удивления я подпрыгнула, но потом внушила себе, что это просто две старые театральные актрисы повторяют свой репертуар:).

Потом был уютный дом с беспорядком, который показывает, что здесь есть дети и домашние животные (а это мной всегда приветствуется!). Удивительная

ксолоитцкуинтли очень смешно гладила себя лапами по ушам и делала это жалобно и умильно (фото будут, но не публично).

А потом мы сидели с ней в супермаркете, за стеклами которого проплывали подсвеченные пушинки, а люди проходили мимо и спрашивали про породу. Мне оставалось лишь мило улыбаться, пожимать плечами, двигать бровям и подтверждать их дикие предположения своей пантомимой. Обычно людям и не требуются какие-то дополнительные справки:

-Далматинец?
- моя девичья застенчивая улыбка
мысленно: - Мужчина, ты стопроцентный дальтоник! - не видишь, что собака розовая?!

или:
-Почем купили?
- моя девичья застенчивая улыбка (с лёгким румянцем)
-Кучу баксов за нее отвалили!
мысленно: - иди-иди отсюда! - звероторговец.

Маленький мальчик: - А это ваша такая красивенькая?
-Нет, мой подруги.
-А как ее зовут?
-Дана.
-А я тоже хочу подругу Дану!

мысленно: - будет у тебя подруга Дана - такая же беленькая, как ты.


Потом была сверкающая мраморная станция метро, но перед тем как погрузиться в это полутемное сверкание - оборачиваюсь - на фоне золотисто-розового заката фигура светловолосой девушки с изящной собакой на розовом поводке. Этот образ запечатлеется в моей памяти:).