Ей было всё равно, что это за носок висит у него на люстре, а ему было плевать, что за старая апельсиновая корка погибает у неё за шкафом.
А ещё они дышали солнцем, и летом всегда валялись на траве у кирпичных стен, она рисовала косметическим карандашом на его ушах точки, а он задумчиво жевал кончик её рыжей косы.
Она говорила:
-В детстве меня пугали, что, если я буду жевать косу, я умру от волос в животе.
Он фырчал в траву:
-Умру от твоих волос в моём животе!
Она говорила:
-Фу, меня тошнит.
Он дразнил:
-Лежат и шевелятся.
Они с задумчивыми лицами смотрели на проходящие мимо парочки, с интересом слушали знакомых, каждый год находивших себе новых мужей и жён, с восторгом пялились в экран кинотеатра, попав на романтическую комедию. Всегда держались за руки. В детстве, в жизни, в старости, всегда держались за руки.
Потом они даже чаще стали ходить друг к другу в гости. Эхая, охая, ахая, вспоминали, кто из их знакомых развёлся, кто умер в счастливом браке.
Может быть, они были похожи на звездочётов, которые сами не подозревают о своей принадлежности к звёздам. Может быть, конечно, только в них не было ровным счётом ничего от звёзд. Разве что от солнышек.
(с) Юксаре