Oh, all that I know,
There's nothing here to run from,
And there, everybody here's got somebody to lean on.

(о, всё, что я знаю,
что некуда бежать;
и здесь у каждого есть кто-нибудь, чтобы обнять)

I hope so...

(ну, я надеюсь на это...)

Вчера я побывала на презентации годовых работ 12-го класса Вальдорфской школы. Выступающих разделили на две группы. В первый день мне показалось, что там как-то многовато теории, а во второй день я порадовалась, что получилось больше практики, но... дело в том, что я практик. Поэтому вам, бедненькие мои, придётся это читать с моей колокольни - ведь все свидетели видели только своё. Но зато обрадую - я специально не брала фотоаппарат, чтобы слушать во все уши, смотреть во все глаза и не отвлекаться на другое.

Анджела чудесно рассказывала про сон - у нее был такой прекрасный голос, что я начала сладка убаюкиваться и перестала раздражаться, как делаю обычно, если долго молчу и только слушаю.
Из ее доклада я узнала, что полынь открывает третий глаз. Анджела сваляла подушку и сшила ей шёлковую наволочку, а внутрь положила полынь, чтобы сны стали глубже и ярче.
Ее доклад примирил меня с тем, что хоть иногда надо ложиться не на рассвете, а пораньше и видеть не только то, о чём я тут целыми днями пишу, но и кое-что другое (я позорно проспала все святки!).

Один мальчик рассказывал о модели корабля, которую он сам сделал, а другая девочка о цветовосприятии. Еще одна девочка... ну да, я согласна! - у нас там явный переизбыток девочек, но так легли звёзды, судьбы... словом, в 11-ом классе наоборот ощущается их недостаток, поэтому так или иначе, но всё оно сбалансировано. Так вот... еще одна девочка рассказывала про бал (т.е. балов у нас было много, но теперь была теоретическая часть). Третья девочка рассказывала про имидж и опять же цвет. Нам его всем не хватает, хотя... тут я бы не рискнула советовать: иногда и мне приходится сдаваться и малодушничать, нося чёрное и серое. Впрочем, это не спасет от злобных комментариев, потому что какой-нибудь коварный аксессуар меня всегда выдаёт с головой и... я рада, что не всегда по голове, хотя находятся любители дёрнуть тебя за конец колпака или локона.
В первый день выступать было гораздо труднее, потому что первым всегда и во всём труднее, а на второй день все попривыкли, зрители подобрели и расслабились... и вообще я радовалась, что я уже отвыступалась в своей жизни, потому что родительские собрания - вещь более спокойная, а институт это вещь более безнадежная, и там как-то всё проще: "оторвите ей руки, отрубите ей голову", но... я знаю, что они зачастую просто колода карт, поэтому их мнением я как-то менее дорожу. Здесь же на детей смотрели те, к чьему мнению можно и прислушаться. Может, в 12-ом классе еще можно к кому-то прислушаться? - я не знаю.

На другой день мы узнали (я вообще волновалась, что не услышу ничего абсолютно нового в этой жизни, но нет, конечно, нет), что каждое эфирное масло имеет свой цвет, что некоторые парфюмеры подбирают аккорды ароматов именно в соответствии с музыкальными аккордами, соотнося это с тональностью и длительностью звучания, т.е. если каждой ноте соответствует запах, то и группа запахов, объединенных одним аккордом, должна образовывать гармоничный аромат.

Еще мне понравилось, что куратор Филибера надела в тот день платье, которое он ей сшил (то самое черное маленькое платье, которое должно быть у каждой женщины, как считала Шанель). Учительница согласилась надеть туфли на каблуках и белые бусы, завязанные узлом. Оказалось, что она прекрасна, как богиня, и я смотрела на ее весь вечер и только иногда сообщала Филиберу и Майе: "я фигею, ребята". Думаю, под конец вечера, они начали мне верить.

Большая поддержка, когда в зале сидит твоя учительница, которая согласилась быть твоей моделью. Думаю, это вселяет куда бОльшую уверенность в себе, нежели сидящий в первых рядах какой-нибудь бухенвальд в юбке, как бывает в некоторых местах. В этом вопросе чувствую себя осведомленной и уверенной.

Филибер вообще умудрился сделать невозможное. Нет, серьезно. У нас потрясающие учителя, но... в связи с антропософией в их жизни часто наступает тот философский период, когда они почему-либо перестают причёсываться по утрам, носят один свитер целый год, но они... действительно исполняются духовности. К сожалению, я это частенько замечаю за многими умными людьми по всему миру, но всё, что я могу - тайно и горько вздыхать по этому поводу, не в силах подсунуть им журнал "вог" в сумку.
Вы догадались - инопланетяне заслали меня в младшие классы с миссией сделать этот мир more beautiful, потому что я уверена в том, что взрослым уже ничем особо не поможешь.

Теперь наши учителя это прочтут, а потом соберутся где-нибудь и побьют меня... но, впрочем, они могли деликатно не заметить этот абзац:).

Потом Анастейша показывала лук, который она сделала сама и так воинственно целилась из него в свою маму, что все тут же перевозбудились и взбодрились (Филибер здорово усыпил учительскую бдительность своими ароматами над свечкой).

Лук был прекрасен, что и говорить. Высотой больше метра, с рукояткой, обмотанной кожей, аккуратными железными заклепками, из твёрдого материала, изящно выгнутый, с яркой и упругой тетивой... стрела носила вид несколько дикарский и... устрашающий, но мы все успокоились, что в жизни Анастейша использует менее настоящие стрелы, поэтому нам (и ее близким) ничего не грозит.

Майя рассказывала нам о хлебе, а еще она героически успела перепечатать свою работу, хотя у нее дома нет компьютера. Поэтому Филибер остался единственным обладателем работы, написанной от руки (узнав Филибера, можете понять, что еще и чернильной ручкой). Это особенно восхитило учителей русского языка, потому что у них у всех есть общий фетиш - аккуратный почерк. Сама я отношусь к этому довольно равнодушно, потому что мне аккуратный почерк никак не помог, зато грамотность является моим главным и недостижимым финишем (в смысле, я мечтаю о ней для себя и для моих учеников, но... пока это лишь мечта).

Майя припасла хлебов, один был даже на закваске, а другой даже для аттестационной комиссии (какие практичные у нас дети! - не перестаю восхищаться:). Она рассказывала и о дрожжевом заводе, который закрыли, и о полях, где от трактора осталась нескошенная полоса овса и ржи - о том, как трудно найти такую муку в нашем городе, поэтому всё приходилось молоть самой. О том, как пшеницу, которую она посадила нещадно клевали птицы, а пугала оказывались бесполезными... о том, как обстоят дела с рынком хлеба в нашем городе, как оно было тысячу лет назад у древних египтян, как учились у них европейцы и... о многом, многом другом.

Хелена сшила серое и шикарное (в своей аристократичности) пальто - английский trench coat. Она было кашемировое, с шёлковым подкладом, лёгкое, грациозное и прекрасно сидящее. Хелена сделала всё сама: и выкройки, и выточки, и сложные швы, вшивки и вставки. На ней была прекрасная белая блузка и скромная юбка, которые также сшила она сама.

Что порадовало: дети волновались, но почти все выглядели достойно и... если отвечали, то вполне прилично. С достоинством.
Филибер: - Ты что имеешь в виду?
-Ну, т.е. вы не заикались, не шепелявили, не чесались, слюнями не брызгались, а многие еще и шутить пытались - неплохо для начала!
Филибер долго смеялся и сказал, что я, видимо, всегда ожидаю худшего, поэтому лучше подготовлена к чему бы то ни было.

Сама я шёпотом сказала соседке, что у многих вдобавок нет никаких комплексов, если они и не знают чего-то, а соседка (Нэнси, вы догадались, кто это был?;) ответила, что это важно, что это, может, вообще самое важное:).

Вот, думаю, и я сумела передать то важное, что увидела, а остальное вы можете домыслить сами:). Используйте воображение, исследуйте свой стиль и находите своих:).
за предоставленные фотографии спасибо (наслушалась вчера:) violet_ju: