Сцена в "правой руке", где мама честно ищет мне джинсы, а я бросаю косые взгляды в сторону декадентских блузок в кружевах.
-Девочка, ты бы померила сперва, а потом ворчала, - не выдерживает продавщица. - Что и эти не подходят?
-В них я просто... как подросток какой-то, - возмущаюсь.
-В них она, как подросток, - передаёт мама.
-А она уже хочется быть, как девушка? Она у вас гламурная?
-Ни в коем случае! - пугается мама.
-Значит, просто мы уже как бы взрослые, да?
-Если учесть, что девушке двадцать четвёртый год, то в общем да, - подаю я голос из-за шторки.
-Ань, давай тогда купим зелёную ярусную юбку, - робко предлагает мама.
И на свет божий извлекается юбка "мятый капустный лист", отделанный метрами зелёной атласной ленточки.
-Мама, у меня десять юбок лежат в шкафу с краю, докуда я добираюсь в обычные дни, - качаю головой.
Продавщица замолкает, поражённая таким мелкобуржуазным течением, залетевшим в открытое подвальное окно вместе с весенним ветром и снегом.


У меня был приступ. Сердечный. Сто лет не было. Я аж поперхнулась, выпустив из рук сумочки с салатиками, когда шагнула с тротуара на дорогу резче, чем нужно и... пошло-поехало. Но это случилось в прекрасном месте - возле церкви - раз; я была не одна, и мне было нескучно - два; удалось достаточно оперативно ликвидировать - три.

И жизнь снова улыбается Анне!..

До научного руководства своего я не дошла - я так медленно шла и печатала, что моя руководительница домой ушла... декадентов я писала до четырёх утра, и я знаю даже, кто кого сведёт в могилу, похоже...

Но мы с мамой заняли столик у окна, а мне гореть в аду. Вчера мы ходили в театр (нет, мне точно, однозначно, дорога прямиком в ад, а и пусть...), а там молодые герои какие-то уже такие немолодые, что я чуть не плакала - у них уже даже голоса привыкшие - они этот спектакль пять лет играют, поэтому даже постарели, а ты сидишь такая, смотришь и мысленно прикидываешь, считаешь.

Говорю тут Хэлен: - С последней влюблённостью я успела закончить две школы, написать работу, которой всё-таки можно гордиться (декадентами, прости, Господи, не получается), поучиться, поработать на шести разных работах, стать училкой английского, потом стать училкой литературы (можно изящно говорить "словесности", чтобы не напоминать лишний раз про русский язык, который мою молодую жизнь уже загубил просто), институт я сюда не отношу; но спектакли и попытки писать пьесы - да; научилась вязать, шить кривых кукол, быстро застёгивать памперсы, греть смеси в грелке, стряпать пудинг могильная плита (ещё что-то по-мелочи, но пудинг рулит...), а так... ничего больше, кажется...

Теперь каждую новую любовь я встречаю взглядом Скарлетт О'Хары и калькулятором в своём торопливом сердце: - Сколько ты мне дашь? Что я с тебя возьму? -сколько сделаю, сколько напишу? сколько я вообще с тобой успею? - Ланселот во мне не умрёт никогда. Кому бы декадентов посвятить? - я много могу ради детей, но не их... тут нужен кто-то, к кому этих декадентов нужно привязать...

А потом с грязно-серого неба начал падать снег, и я сразу смогла дышать обратно - "я буду сдержанной и взрослой: снег пошёл... и значит что-то поменялось - я люблю..." - как поёт Земфира с вовсе другими интонационными конструкциями и знаками препинания, но... мне всегда хочется поставить там точку.