- О том, что у многих из этих людей всё закончилось. Как уж оно дальше будет - большинство будут ходить в тот же супермаркет рядом с домом, постепенно обрастая сумками, колясками и лишними килограммами, пока мне было "пятнадцать", "восемнадцать", "двадцать"; и многие даже никогда и нигде больше не учились, а те, кто учились, учились зачастую в каких-то совершенно одинаковых институтах, но обрядов инициации с ними больше не проводили - все устают с годами, это понятно: эта усталость выплёскивается с накопившимся раздражением в возрасте, когда твою детскую медкарту раздражённо швыряют тебе с невыразимым облегчением: "всё! - во взрослую поликлинику"
И большинство из них не закончит никакой институт, потому что это с каждым годом всё труднее заставить себя сидеть за партой и писать в тетрадку - мне ли об этом не знать; многие выйдут замуж, женятся, разведутся, родят детей, приведут их ко мне в какую-нибудь школу чего-нибудь, но некоторые, может быть, никогда уже не полюбят, а будут сидеть в социальных сетях, сентиментально вздыхая про свою школьную любовь - потому что "что пройдёт, то будет мило".
В этом возрасте я поняла, что можно навсегда оставаться в рамках социальных статусов до самого конца, а можно попытаться вырваться - и это всякий раз будет юношеской попыткой обмануть смерть.
И думала, о том, сколько взрослых людей, у которых это позади, сегодня над этим задумываются - как над очередной встречей с... нашей предопределённой ограниченностью во времени и в жизни?
-Мама, помнишь, когда мне было шесть лет, мы смотрели чёрно-белый фильм про леди Гамильтон? И тот заключительный эпизод, когда она рассказывает подруге-нищенке о том, как всё закончилось? И та: - А что было потом?
А она отвечает: -НЕ БЫЛО НИКАКОГО ПОТОМ...
И это - про то, что все они умерли, умерли, умерли, - т.к. меня пугает только смерть возраста - эпохи, времени, места, - а зачастую отмечая остановку роста.
И проезжая мимо, мы с каждым из них прощаемся, прощаясь в них со всем, что уходит: так мёртвых воинов ритуально опускают в лодки, чтобы коснуться губами лба и отпустить в Лету. И в Лето.