-Никто не опоздал. Все пришли. Все вовремя, кроме... Анны Андреевны (которая сперва долго свои прыщи замазывала, потом тетрадки в учительской искала).
Дети все причёсанные, умытые, глазки у всех открыты, но...
На первый вопрос: - Когда у нас Старый Новый год? - не ответил ни один. Это я пыталась узнать разницу между календарями...
Что такое коммуна я, конечно, не спросила, но комьюнити тоже никто не знает... пришлось говорить, что, мол, сообщество.
Пели две блатные песни. Про кошку и про приюты. Да. Очень трудно их петь в восемь утра (не могу сказать, что я вообще часто такие слова произношу...).
Детям всё в новинку - они всё равно этих песен не знают. Даже про кошку, да.
Зато картина революционная: довольно препаршивая интеллигенция в моём намазюканном лице проводит ликбез.
Читала детям Катаева - всегда втайне хотела побазарить как мадам Стороженко (но как-то... случая ни разу не представилось)...
-А.А., как люди могли гибнуть из-за такой фигни как кружка с логотипом? - вскричала Теодора.
-Они и сейчас из-за таких вещей гибнут, - говорю. - Люди не меняются.
Хочу трость, небритость и загадочный взгляд, - называется. Нефиг было, Аня, всю ночь с Леной резаться в "туканохаусов" - мы дошли до части "капец мозга", но что делать с этим несклеенным мозгом - не впилили...
Пошла потом в первый класс, а там мирные жители опять захватили наш бронепо... тьфу, маленькие туканы захватили мою блузку - тянут на себя и долдонят: "мама! мама! мама!"
- Я не твоя мама, отцепись! - яростно бормочу, приглушая себя, чтобы СПУ не услышала.
С коммунистическим приветом из окопа.
