Была в школе злословия. Это называется "меня вызвали к директору" - я каждый раз заключаю с собой пари: если я смогу сдержаться и не выйти из образа (и не показать, что на самом деле я грубиянка почище Скарлетт О'Хара) - то меня можно засылать в объятья Авдотьи Андреевны и Татьяны Никитишны.
Нет нужды объяснять, что к ним я не попаду никогда.
-Ну, Анна Андреевна... тяните билет, - мило пошутил господин директор, подвигая мне бумажки.
-Начало неудачное, - мысленно отметила я. - Минус десять баллов.
В общем, надеюсь, что я хоть на пару лет всё-таки стала взрослее с тех пор, как мне было шестнадцать. Я много говорю мысленно.
Потом я сходила на свидание с Николь. Та ринулась в дебри педагогизма, очертя голову и бросив собственных детей на других людей. Теперь у неё два десятка чужих детей одного возраста и около трёх десятков детей другого.
Мы сидели, а над нами звучала "where gonna sleep to night?" - но поскольку это был ремикс, прости Господи, я не сразу смогла опознать одну из любимых песен, и поэтому загрустила - почувствуй себя сорокалетней!..
Узнав о том, какая у Николь нагрузка и зарплата, я возрадовалась - я просто недобитая буржуйка.
Зато она прекрасно выглядит - розовое платьице-туника в чёрных оборках, ободок с бантиком и белый мех.Сама я разгуливаю в наряде "чёрная вдова", ибо вчера Ольга отомстила древлянам, а Владимир... кто такой?
-Красное Солнышко!
-Чей сын?
-Святослава!
-Он?
-Игоря! - у него была жена Ольга! - "князь Игорь и Ольга на тризне сидят, дружина пирует у брега"...
-Чья тризна?
-Олега!
-Кто написал?
-Пушкин!
-Умницы мои!
(факультатив по истории)
Ронни опять жжёт. Но на секунду я его усмирила, когда нажала ему на нос пальцем.
-О, чем это пахнет так вкусно?
-Не знаю, - искренне сказала я (медитировала в парфюмерном между уроками).
-Но это... прекрасно.
(и молчал пять минут!)
Шурумбурум в ответ на реплику Меркуцио:
-У мисс Энни шляпка с перьями!
-Миссис Энни превращается в птицу! (акцент Фрунзика Мкртчяна, пожалуйста, представьте)
И я счастливо рассмеялась - как можно удержаться!..
Корейский Ёжик: - А в Англии такие сейчас носят?
Кто-то: - Ведь зима...
Джонни, авторитетно: - Там сейчас трава зелёная, ребята... поэтому... носят!
Второй класс прекрасен! (как и все остальные:)
Николь: - Аня! Я завидую тем, чьи дети умеют что-то лучше моих... и у меня соревновательный дух. это нормально?
-Абсолютно. Чужие дети всегда раздражают.
-Да, мои - особенные!..
Во время воспитательной беседы я вдруг подумала, что влюблена в сцену поедания индейки в фильме "Ешь. Молись. Люби" - я люблю этот свет, я люблю этих людей, этих детей...
И как бы порой меня не опускали мои дети, мои родные, мои учителя, мои врачи, мои любимые, мои враги... я всегда буду находиться в поиске "heart of gold - and I'm getting old", и я хочу попробовать петь эту песню с одним из младших классов.
Что я в любой момент вольна стукнуть каблуками друг о друга, как Элли из Канзаса, зажмуриться и взлететь, пробив потолок, ветхие стропила и ненадёжную крышу. Ведь по улицам гуляют мантикоры и львы!..
А я легка как красный воздушный шар, как вызывающий мак, я могу улететь, а могу остаться. И то, что я пока остаюсь - говорит о многом.
-У тебя тоже возникает горячее желание всё обернуть по-своему? - со смехом спросила я у Николь.
-Но я выжидаю. И я не виновата, что мне двадцать лет, а не сорок!
-Единственная наша беда и прелесть в том, что нам не сорок, Николь! - сказала я с жаром.
Но, Боже, я благодарна тебе за то, что мне всё ещё не сорок, и что только тогда я смогу утешаться самообладанием и опытом... пока же мне не нужно утешаться - мне хочется действовать.
Воодушевлённая поспешила в мясной магазин, избежав очереди, почувствовав себя женщиной-завоевательницей, ворвалась в аптеку, магазины, к бабушке, которая была слегка шокирована, увидев меня в чёрной шали и красных колготках, но я отрезала ей крупный кусок ветчины и заставила съесть на моих глазах.
Если я способна на такие свершения, то остальное - ерунда.
-Аня, как ты себя чувствуешь? - осторожно спросила Хелен, когда я пережила очередную измену королеве (себе, то есть).
-О... как ни странно, я очень счастлива, - ответила я кутаясь в шарф (отключили отопление и воду).
-?!
-Я ведь непобедимая словно рать...
Сижу в очередном фастфуде, смотрю из окна на бывшую гимназию Хаминова и понимаю, что я по-прежнему влюблена в её фасад, и никакой институт не сможет во мне это убить. А тот факт, что ко мне это больше не относится, вообще меняет мою жизнь целиком. И полностью.
Деревья, помнящие ещё приезд Фиделя Кастро, осыпали полупрозрачные хлопья снега на тротуар, я смотрела в окно, ела пиццу и понимала, что счастлива так, как только может быть счастлива девушка двадцати четырёх лет от роду, которой не надо следить за фигурой, завивать волосы и развивать воображение. Что труп Колчака из Ушаковки вынесло в Ангару, а потом в Северно-Ледовитый океан, что тела забитых красноармейцев в Судный день всплывут вокруг ледокола "Ангара", что из домов когда-нибудь действительно посыпется снег, - как шутит Филибер, когда смотрит фильмы про Сибирь.
Что мы запомним каждый сгоревший деревянный дом, каждый изгиб решётки, каждый завиток деревянного кружева, каждую стружку, каждую завитушку...
-Дети, а как же тяжёлое детство Печорина?
-Но ведь те, кто испытали по-настоящему страшное - становятся только лучше...
-Но "то, что не убивает нас - делает нас сильнее" - и безжалостнее?
-Нет, Анна Андреевна, сильнее - в значении... лучше!
Так дай нам Бог...