Со стороны выглядело странно, т.к. эта бешеная сучка (определение подходит идеально) носилась кругами, и я никак не могла посмотреть ей в глаза стальным взглядом. Поэтому я поворачивалась вокруг своей оси, с сумками в руках, а агрессивная собака набрасывалась на меня, мечтая оторвать ещё кусок.
Бабулька с поводком поспешила с гневными криками, но куда ей угнаться за бешеной собакой? Поэтому я очень внятно сказала: - Отойди от меня!
И пошла прочь, хотя собака ещё делала короткие яростные атаки, кусая меня в подколенье, а у мне кололи сплошные бесы в подреберье, потому что едва сдерживалась, чтобы не пнуть её как-нибудь.
Оправдываюсь: укусить я её не могла, т.к. шла от стоматолога, и действовала заморозка.
Накануне мне снился сон, в котором я работала на русскую разведку в Токио. И вот я, несчастная и самоотверженная, сижу за столиком в японском ресторане, разрываясь между желанием заказать и "Филадельфию", и "Калифорнию" (почему-то во сне я не могла заказать и то и другое), а тут этот неприятный японец, который сидит напротив встаёт и идёт в туалет, оставляя меня терзаться дальше.
В этот момент за столик подсаживается моя будущая тёща, и начинает показывать фотографии их семьи. Там пять дядюшек арабов-головорезов. Но я запоминаю лишь того, у которого серебряные кудри, красное платье и подведённые глаза.
-Александра Ивановна, - порываюсь я сказать, нервно щёлкая замком сумочки, - может, как-нибудь в другой раз?
Мне претит мысль, что сейчас меня увидят с неприятным японцем, хотя втайне я вообще влюблена в пожилого скрипача, который играет на пороге готического собора в Праге (внутрь его не пускают), а в молодости он жил на улице Ленина в доме сталинского ампира с лепниной и барельефом вождя над его балконом. Уезжая он оставил на том балконе свою игрушечную собаку, которую потом, видимо, засыпал то дождь, то снег (в традиции арт-хауса).
Филибер: -Аня, ты всегда жалуешься на бессюжетье! Возьми это основой для романа!..
-И какую траву курит эта писательница? - зададутся вопросом читатели.
-Да бог с ними, с читателями! - устало говорит Филибер. - Ведь сама ты до такого не додумаешься, верно? - а тут - просто ничего уже делать не нужно.
-Для женщины с ограниченной фантазией очень хорошо, - сказала я кисло. - Но не принуждай меня! А то... Лев Толстой!
-Ой, не надо, Аня! - Филибер всегда идёт на попятную, стоит мне всуе помянуть солнце русской литературы, т.к. мы из-за него когда-то крепко поссорились. Мы ссорились всего пару раз, и всегда на тему литературы.
А по-поводу ограниченной фантазии: когда я заканчиваю какую-нибудь любовь, то всегда прочитываю залпом одно произведение Тургенева, плотно ужинаю и заваливаюсь спать, храпя как гусар.
И это, между прочим, я совершенно серьёзно сейчас написала.