Господин Шт, думая, что я не считаю нашу планету своим домом (он прав, не спорю) подставил мне англоговорящего ближнего - какую-то леди оф э сётн эйдж из Монреаля.
Поднялась я утром, с больной головой, но этой больной головой я отчётливо вспомнила, что последний раз в жизни говорили на английском языке не в форме монолога три года назад. С немкой. До этого - пять лет назад (там было много немцев и прочих).
Но потом я, хмуро выуживая какие-то слова из подсознания (несколько слов я так и не выудила), сообразила, что для учительницы из провинции вполне нормально ни разу в жизни не поговорить ни с кем на английском. А я всего-то навсего никогда не говорила с носителем языка - эка невидаль!
Потом я утешилась, что почтенная эта женщина говорит по-французски, поэтому поймёт мои загадочные фразы, в которых грамматика иногда милостиво опускается или переводит фразу с родного языка.
Голова у меня адски разболелась, но я отыгралась - сделала то, что всегда хотела.
Подошли мои бывшие (дети). Спрашивают, правда ли, что я больше не являюсь их учителем, на что я выдала фразу, заготовленную в июне:
-Дети... после того, как вы пели словно пьяный колхоз на выпускном... неужели вы думаете, что я буду дальше вас учить?
-А маме понравилось! - заплакала Айтиша.
-Мы не виноваты! - пискнула Джейн.
-Такой позор я не пережила, - холодно бросила и удалилась.
Так я закончила свою педагогическую деятельность в жанре училки родного языка.
Айтиша с Джейн понуро побрели прочь. Я же легкомысленно решила продавать родину и дальше, торгуя исключительно вторым языком, который ценится выше и достаётся легче.
Цыпа из 4-го класса подарила мне рыжие фрезии, которые были настолько идеальны, что дожили до конца линейки и дожили до дома. Остальной букет оранжевого великолепия подсолнухов и бархатцев приуныл, но я окропила его водой и заперла в своей комнате от котов. Букет ожил.
На линейке я стояла рядом с Ярославной, и мы лениво обсуждали наряды учениц. Полли из 5-го была одета идеально:
-Осенняя коллекция! - выдохнула Ярославна.
Когда запели песню, Ярославна тихо спросила, толкнув меня в бок: - Почему эта женщина плачет?
я покосилась на женщину из Канады и невозмутимо ответила:
-Она из Монреаля.
-А-а-а! - протянула Ярославна.
Мы погрузились в молчание, исполненное понимания.
-Что-то вы молоды, чтоб работать в школе! - сказала женщина из Монреаля, недоверчиво промокая глаза платочком.
-Я тут сызмальства, - говорю хмуро. Но потом утешилась, что вырасту большая и пребольшая, пойду на работу, а там никто не удивится, где я обреталась эти годы (в стране между светом и тьмой, - сказал бы господин Линдквист - и был бы прав).
А вообще-то осень наступила... и даже хорошо, что дети. С четвёртым классом в этом году напишем три-четыре книги, если повезёт: про Джека, про дракона, про гусеницу и про что Бог пошлёт.
