Люблю беззаветно и беспричинно - начиная то вокзала, похожего на наш, но с плывущими азиатско-золотыми пагодами новостроек, с конкорсом вместо подземного перехода, с католическими монашками, тащущими чемоданы по ступенькам, с толпой разноязыких и пёстрых туристов, с пылью и песком просторных улиц.
Я люблю оперный театр, пустую гранитную площадь, рассыпающую брызги дождя и капли хрусталей фонтана, люблю музыку, льющуюся над площадью, замерших героев, плывущих в небе, и что у принцессы корона не простая, а золотая, люблю двух красных конников над входом, их скакунов, вставших на дыбы, каменное колыхание знамени и прочие грандиозные приметы духа московского метрополитена.
Мы были в одиноком и мокром Сабвее, где начинок в сэндвич кладут ещё меньше, чем у нас, но весёлые дождевые капли разбивались о чёрную поверхность уличных столиков, под весёлыми полосатыми тентами, за углом была главная площадь, где голова Ленина пугает детское воображение.
Когда мы прошли Арбат туда-обратно и вернулись через триумфальную арку, то ноги у меня хлюпали уже не менее торжественно, чем музыка, несущаяся над площадью, и нас поманили сверкающие чертоги кондитерской Dasha, где из-за кисейной занавески можно было опять видеть заглядывающего Ленина.
Там меня порадовали старые книги в шкафах, венский стулья, фоторамки, грамотное меню, тёплые абажуры, воспетые Булгаковым, и это было единственное место в наших краях, где готовят правильный мусс-чизкейк - в меру лимонный, в меру солёный - медальон в обрамлении миндальных лепестков, украшенный красной смородиной; там я впервые увидела торт тирамису, сложенный из правильных брёвнышек - как на картинке... И то редкое чувство удовлетворения, которое с каждым годом посещает всё реже.
А Ленин всё заглядывал в окно, напоминая, что нам нужно на поезд, т.к. дорога заняла десять часов - столько стоит сбежать как можно дальше, забраться как можно глубже и залечь если и не на дно самого глубокого озера планеты, но хотя бы до места отдыха Волконского и других декабристов, ведь "и Ленин молодой, и роза Октября едва раскрылась. И сделай милость, скажи мне наперед: когда она так адски отцветет..."
