А всего-то нужно было съедить на ночь в Засолье Убийское, чтобы перестать кричать о том, что я не просто никого не люблю, а вообще никого, никого, никого (всем ясно?) не люблю, а только ненавижу. Переспала там, ради разнобразия, с Лоуренсом (Родриго Марчело Кшыштопом, - мы всю ночь этому типу имя сочиняли), покушала салатику и повесела. Увидела не только ненавистный город (да, этот город иногда у меня заканчивается, и я начинаю ему изменять с кем-попало - видите, мне уже Красная Река и город под некою звездой нравится), но и золотистые поля, - прослезиться от любви к Засолью; ппровела день с Хелен; и сегодня можно уже умиляться улице Карла Маркса:
-А в этой подворотне мы с Машей!..
-А в этой арке... (нужное вписать, - как в заданиях для 4-го класса)
-А в здесь мы с тобой...
-А вот тут мы с...
-А здесь котлеты недожаренные дают!..
В Говинде ощутимо похолодало, и на подиуме дует по низу - из открывающейся входной двери... Но Филибер задарил мне там подарок: мыло, шоколадку и колготки. Мыло почти Брокаровское, но купленное в Ново-Ле... Простоквашино, шоколадка с мятой - там же; про колготки деликатно умолчу.
Потом читал мне вслух "Контрреволюционную букву" и ругался, что я ничё не помню...
-Филибер... это у тебя какие-то вечные французы, революция... я не знаю, кто такой Троцкий, - пожала плечами. - Но я твёрдо помню, что "Букву" я читала.
-Так дочитывать?
-Не-а. Лучше я тебе какую-нибудь байку про моих детей расскажу.
(надо сказать, что мисс Энни повеселей будет, чем А.А., но Вова, видимо, по ней тоскует и периодически пытается вернуть в жизни - то духами удушающими польёт, то колготки с узором придумает...)
- Вова-вова, смотри! мрачный жнец, мрачный швец, мрачный на дуде игрец! - воплю.
