И старые сандалии радостно хлюпали. Они хлюпают в течение семи лет, и даже ремешок, погрызенный швейцарской собакой, до сих пор не перетёрся... каждое их появление на свет из коробки под кроватью напоминает мне сцену в тартуском обувном, где мама их когда-то придирчиво и молча выбирала, крепко сжав губы, оперируя только английскими фразами, пока не услышала: - "чё, принесём ей второй?" - и только тогда перешла на родной язык. И сандалии эти до сих пор держатся, как тогда мама, хотя ежегодная толпа новых туфель, босоножек, сапожек готова смести их с лица земли, но дольше одного года все они не задерживаются, разваливаясь на куски и ремешки...
Но пока мы ехали в тесной маршрутке (Господи, пошли уже наконец этому городу муниципальных плавных автобусов!), скрючившись в три погибели и наблюдая тучи через захватанное стекло... дождик разразился близ А-ска, и там же мы радостно увидели пару радуг. которые вылетели из-за кромки леса двумя яркими ракетами - выстрелили в серое небо, разорвав кисею дождя. Потом радуги прыгали через дорогу, через маршрутку, выгибались вдоль дороги М-53, перелетали на другую сторону, показывая нам чудеса оптики; а тем временем Ижуцк засыпало мелкими градом, топило водой, а мы, разморённые жарой и солнцем, вяло вспоминали Ивана Купалу, о котором вспомнили, пересекая уже проспект Космонавтов, нацепив на головы венки из белого вьюнка...
Таким вьюнком европейцы обычно украшают свадебные столы, пуская по белой скатерти "живую дорожку", обвивая каждую холщовую салфетку такой гирляндой... вьюнок прихватывал сочную траву, которую косари вдоль озера Калтус не успевали косить, яркий мышиный горошек, а заодно - наши с Еленой волосы, и загорелую тощую шею Филибера.
Мы шли по асфальтированной (!) дорожке, на которой в этом году появилась крупная яркая надпись "аллея любви" (всем лежать! руки за голову!), пестрящей посланиями из серии: "Петя! Мы тебя любим! Варя и Зина", распевали английские песни и шокировали местное население, которое нас и так не любит. Особенно мрачная бабушка-уборщица из местного привокзального магазина - ей кажется, что мы снесём то ведро, то швабру, то её затопчем.
Преодолевая сегодня пространство между А-ским районом и Засольским, от поймы реки Китой, до моста через Картагон (название сохраняю) - подумала, что вся моя настоящая жизнь была нанизана на дорогу М-53 - с самого детства, когда солнечного цвета дедушкин "москвич" ехал по дороге, а солнечные зайцы скакали по обивки кресел и по моим тощим рукам, по бабушкиному узлу волос на затылке, по дедушкиным ключам с брелком в виде глобуса (о полудетские девичьи фильмы про американскую мечту!..); по шоколадной мыши - на другом брелке, по сокровищам "бардачка", где был даже перочиный нож с ложкой и вилкой, которым дедушка разрешал мне играть; по солнечным бликам, прыгающим по стволам сосен... и до широких пустынных полей Засолья - докуда я доехала лишь в 2007 году, познакомившись с Леной... всё остальное являлось лишь перекидным мостом через собственный Карфаген или Картагон...
И только где-то посередине я увидела эту же самую сцену в к/ф "Гуд бай, Ленин", где вся семья едет в ярком-голубом трабанте, распевая "в траве сидел кузнечек" (мы с бабушкой пели "бежит река, в тумане тая...", но это не меняет сути), и подумала, что когда-нибудь я во всё это вернусь, и всё будет хорошо. А всё, что уместилось посередине - мне как-нибудь тоже... зачтётся. И простится.